Я знаю, что я ничего не знаю (с)
Погуляла я тут по ЖЖ, перечитала на СИ статью Елены Клещенко в защиту творчества Марии Семёновой, и возник у меня в результате вопросик. Осторожно! Много букв!Не к Клещенко и даже не к Семеновой (при всём её неоспоримом таланте писателя и, наверное, историка тоже, все шероховатости и заморочки, вытекающие из её чисто субьективного восприятия некоторых вещей, в её книгах видны, как на ладони), а относительно матриархального общества, описанного в серии о Волкодаве...
Вообще моим первым прочитанным романом, в котором описывалась жизнь славян при родовом (или всё-таки первобытно-общинном?) строе, была знаменитая "Русь изначальная" Иванова. Роман я читала даже не в подростковом, а именно в детском возрасте, лет этак в 9-10, и, честно говоря, он мне тогда не понравился. Было ужасно жалко этого беднягу Ратибора, который, фактически, всю жизнь любил ту убитую хазаринку, а его заставили жениться на Млаве, жалко саму Млаву, для которой у него не находилось даже капли душевного тепла, жалко Красу, у которой была та же проблема, жалко Всеслава, который, потеряв Красу, вдруг начал так жестоко по ней тосковать. В конце концов, было жалко Ратибора-до-хазаринки, который в детстве чего только себе ни ломал, хоть детство его в книге и не показано, а даются лишь какие-то небольшие отсылки на тот период. И хотя я понимала, что главная задача всех этих людей--сохранить и продолжить род и что все эти жертвы и эти, фактически, искалеченные судьбы--не просто так, а ради выполнения этой, несомненно, важнейшей в те времена и в тех условиях задачи; но, всё равно, меня не оставляло ощущение, что так нельзя, что это жестоко и так далее. Одним словом, было жалко всех этих росичей, вынужденных, жить ТАКОЙ жизнью, пусть и по абсолютно объективным причинам, которых они, даже если бы и захотели, всё равно не в смогли бы изменить. Словом, роман я прочла явно раньше, чем следовало бы, авторской лирики на тему "Россич всегда хотел невозможного" не оценила и "Русь Великую" даже не открыла, хотя такая возможность у меня, помнится, в тот период была. После прочтения книги у меня в голове возникла абсолютно ясная мысль: как же, всё-таки, хорошо, что МЫ сейчас живём по другому, не так как жили те славяне. (И не только они, кстати).
Что же касается, книг Семеновой, то во время их прочтения у меня нет-нет, а просыпалось иногда что-то наподобие зависти к славянам: и система верований у них вся такая поэтичная, и образное мышление такое красивое, и к материальным вещам они относятся так трепетно, и Правде своей следуют куда вернее, нежели мы нашим современным этическим принципам... Словом, мы какие-то, вроде как, даже ущербные по сравнению с ними получаемся. Как будто мы утратили что-то такое... чудесное, чего даже все наши несомненно замечательные достижения не могут нам до конца компенсировать.
Но во-первых, мне сейчас не десять и я, в любом случае, наверное, уже не смогла бы относиться к подобным мыслям без известной доли не только сомнения, но и иронии. Ну, а во-вторых, сама автор в интервью признается, что идеализирует славян (как впрочем и викингов-норвежцев). Ну да грех невелик, да и грех ли это вообще, человек пишет художественные книги, а не научные исторические исследования? Художественная лит-ра, она ведь волновать должна, притягивать. Если бы не любовь С. к одному и тому же типажу мужских персонажей, я бы вообще назвала её своей любимой писательницей. И я, в общем-то, не для того взялась писать этот пост, чтобы перечислять достоинства, а уж тем более недостатки её книг. Меня опять увело немного в сторону.
Меня сейчас интересует всего одно различие между "Русью" и книгами С. Когда я читала "Русь", то почти сразу же обратила внимания на одну вещь, не заметить которую было, в общем-то, и невозможно. Я говорю о смерти. Причём, не о смерти воинов в бою или женщин и детей, когда "злые вороги" напали на поселение, а о той смерти, когда без всяких особенных обстоятельств "дети мёрли, как осенние мухи". А также подростки, "мальчики и юноши", слишком хилые, чтобы дожить до зрелого возраста и послужить Роду, т. е. оставить после себя как можно больше потомков. Это необходимо не только потому, что на племя время от времени нападают враги, но и потому, что и в совершенно спокойные времена семья в которой не выжило ни одного ребёнка не такая уж редкость. Вспомните, как Антея говорит "и всё же я перед Родом не должница", имея в виду, что, по крайней мере, один ребёнок--Ратибор--у нее выжил. И её наказ невестке: ты внучонка моего береги. Вернётся Ратибор--живи с ним, не вернётся--ищи себе другого мужа. Никакие другие варианты не допускаются даже в мыслях. Победить смерть можно только КОЛИЧЕСТВОМ рождённых детей. Самые сильные выживут. Смерть близкого человека вообще и ребёнка в частности, может, и горе, но не то, что может морально выбить из коллеи, хотя бы на время. Это совершенно обычная вещь, к которой привыкли и взрослые и дети. Я сказала, что семья, где не умерло в разное время неск. детей, там не такая уж редкость? Нет, не правильно. Это не "не такая уж редкость", а абсолютная норма. И напротив, неслыханной редкостью и удачей будет та семья, где все дети выживут. Естественно, описанием этих смертей автор не занимается, но ясно даёт понять, что это так.
Теперь Семёнова. Роман "Валькирия". Исторический, не фэнтезийный даже. У героини на протяжение всего периода её жизни в семье умерли только отец и дедушка. Ни одной умершей сестрёнки или братика. В Волкодаве--то же самое. Нет, "многочадие" и там считается беспорным благословением богов, но у меня такое впечатление, что ни род Волкодава, ни род Оленюшки, ни род Заюшки, ни какой-либо другой венский род не привычны к смерти в той мере, в какой к ней привычны герои Иванова. Всё-таки она для них--вещь не тривиальная. Такое ощущение, что герои Семеновой нередко трагически гибнут, но НЕ УМИРАЮТ от простуды и воспаления лёгких. При том, что никакого особо высокого уровня медицины или тем более целительной магии в обществе веннов нет. Ничем они, в принципе, от героев Иванова в этом плане не отличаются. Мать Кендарат и иже с ней--это скорее исключения из правила. То есть и герой С. может, конечно, умереть от простуды, но крайне редко.Так, например, автор "убила" любовницу Ратши в одной из своих повестей (никак не могу вспомнить её названия), потому что девушку действительно "некуда было бы деть" после женитьбы Ратши на Всеславе. А, нет. Один вариант там, кажется, был. Но автору он не понравился и, мне кажется, я примерно понимаю, почему.
Ну да и ладно, что герои С. гибнут, но не умирают. В конце концов, она ведь женщина, а для автора-женщины--ИМХА махровая--любые герои--хоть прописанные, хоть упомянутые вскользь--как-то более живые, чем для автора-мужчины. И ей несколько сложнее взять да и "уморить" десяток другой жителей пусть даже и придуманного мира, хоть ради статистики, хоть ради исторической достоверности. И потом она слишком любит свой мир Волкодава и другие свои миры--реальные или нет, не важно,--чтобы позволить страшной гостье быть там не только незванной, но и слишком частой. Да ещё и забирать маленьких и юных. По крайней мере акцентировать это, как И., С. не будет. (Дописано 3 декабря: Хотя кое-где она, ИМХО, ой какая жестокая бывает. Эти её женщины, упомянутая здесь Краса и ещё одна Краса, мать Хельги Хельгисона, которых при всей их бесспорной душевной красоте как будто бы с самого начала возлюбила мифическая Недоля. И ничего тут не поделаешь. Интересно, это она намерено так? Показать, что эта пресловутая Недоля в её мирах также реальна, как и победа правого на "божьем суде"? Или это я уже начинаю видеть то, чего в её книгах и нету?..)
Опять-таки я не считаю это писательским недостатком С. Просто сравнение этих двух книг навело меня на такую мысль. Не может такого быть, чтоб в мирах С. смерть вообще не забирала молодых. Это бесспорно. Иначе мир утратит достоверность. И вот ситуация: венка берет себе мужа, живёт с ним, рожает от него детей, а потом вдруг умирает. Достаточно молодой. Соответственно, муж её тоже не старик, и я не думаю, чтоб венские неписанные законы предписывали вдовцу хранить пожизненный целибат. Нашёл этот мужчина себе другую женщину. В другом роду. Стал её мужем, перешёл жить в её дом. С кем в таком случае останутся его дети, принадлежащие к роду его первой умершей жены? Останутся на воспитании родичей по матери? Но ведь у них всё же есть отец, а кровного родителя, как ни крути, никто не заменит. Нехорошо как-то, когда родной отец приходит к детям в гости. Это для нашего современного общества нормально. Для того же общества, тем более с тенденцией автора к его идеализации... Очень как-то коряво выглядит.
Отец забирает их с собой в дом новой жены? А вот это выглядит уже не просто коряво, а вообще неправильно. Получается, что детей будет растить чужая женщина из чужого рода. Как бы она там к ним не относилась. "Кто ты?" в подобном обществе ничуть не менее важно, чем "Какой ты?". Или, может, овдовевшему вену разрешалось брать новую жену ТОЛЬКО из рода прежней? По логике это наиболее вероятно. Любопытно, однако
Поискать что ли в инете как-нибудь инфу насчёт того, как выходили из подобных положений в аналогичных матриархальных обществах?.. Только, вот, сомневаюсь я, что мне удасться найти в инете чего-нибудь путное на этот счёт. Честно говоря, я ведь даже пока не представляю, как запрос формулировать.
Вообще моим первым прочитанным романом, в котором описывалась жизнь славян при родовом (или всё-таки первобытно-общинном?) строе, была знаменитая "Русь изначальная" Иванова. Роман я читала даже не в подростковом, а именно в детском возрасте, лет этак в 9-10, и, честно говоря, он мне тогда не понравился. Было ужасно жалко этого беднягу Ратибора, который, фактически, всю жизнь любил ту убитую хазаринку, а его заставили жениться на Млаве, жалко саму Млаву, для которой у него не находилось даже капли душевного тепла, жалко Красу, у которой была та же проблема, жалко Всеслава, который, потеряв Красу, вдруг начал так жестоко по ней тосковать. В конце концов, было жалко Ратибора-до-хазаринки, который в детстве чего только себе ни ломал, хоть детство его в книге и не показано, а даются лишь какие-то небольшие отсылки на тот период. И хотя я понимала, что главная задача всех этих людей--сохранить и продолжить род и что все эти жертвы и эти, фактически, искалеченные судьбы--не просто так, а ради выполнения этой, несомненно, важнейшей в те времена и в тех условиях задачи; но, всё равно, меня не оставляло ощущение, что так нельзя, что это жестоко и так далее. Одним словом, было жалко всех этих росичей, вынужденных, жить ТАКОЙ жизнью, пусть и по абсолютно объективным причинам, которых они, даже если бы и захотели, всё равно не в смогли бы изменить. Словом, роман я прочла явно раньше, чем следовало бы, авторской лирики на тему "Россич всегда хотел невозможного" не оценила и "Русь Великую" даже не открыла, хотя такая возможность у меня, помнится, в тот период была. После прочтения книги у меня в голове возникла абсолютно ясная мысль: как же, всё-таки, хорошо, что МЫ сейчас живём по другому, не так как жили те славяне. (И не только они, кстати).
Что же касается, книг Семеновой, то во время их прочтения у меня нет-нет, а просыпалось иногда что-то наподобие зависти к славянам: и система верований у них вся такая поэтичная, и образное мышление такое красивое, и к материальным вещам они относятся так трепетно, и Правде своей следуют куда вернее, нежели мы нашим современным этическим принципам... Словом, мы какие-то, вроде как, даже ущербные по сравнению с ними получаемся. Как будто мы утратили что-то такое... чудесное, чего даже все наши несомненно замечательные достижения не могут нам до конца компенсировать.
Но во-первых, мне сейчас не десять и я, в любом случае, наверное, уже не смогла бы относиться к подобным мыслям без известной доли не только сомнения, но и иронии. Ну, а во-вторых, сама автор в интервью признается, что идеализирует славян (как впрочем и викингов-норвежцев). Ну да грех невелик, да и грех ли это вообще, человек пишет художественные книги, а не научные исторические исследования? Художественная лит-ра, она ведь волновать должна, притягивать. Если бы не любовь С. к одному и тому же типажу мужских персонажей, я бы вообще назвала её своей любимой писательницей. И я, в общем-то, не для того взялась писать этот пост, чтобы перечислять достоинства, а уж тем более недостатки её книг. Меня опять увело немного в сторону.
Меня сейчас интересует всего одно различие между "Русью" и книгами С. Когда я читала "Русь", то почти сразу же обратила внимания на одну вещь, не заметить которую было, в общем-то, и невозможно. Я говорю о смерти. Причём, не о смерти воинов в бою или женщин и детей, когда "злые вороги" напали на поселение, а о той смерти, когда без всяких особенных обстоятельств "дети мёрли, как осенние мухи". А также подростки, "мальчики и юноши", слишком хилые, чтобы дожить до зрелого возраста и послужить Роду, т. е. оставить после себя как можно больше потомков. Это необходимо не только потому, что на племя время от времени нападают враги, но и потому, что и в совершенно спокойные времена семья в которой не выжило ни одного ребёнка не такая уж редкость. Вспомните, как Антея говорит "и всё же я перед Родом не должница", имея в виду, что, по крайней мере, один ребёнок--Ратибор--у нее выжил. И её наказ невестке: ты внучонка моего береги. Вернётся Ратибор--живи с ним, не вернётся--ищи себе другого мужа. Никакие другие варианты не допускаются даже в мыслях. Победить смерть можно только КОЛИЧЕСТВОМ рождённых детей. Самые сильные выживут. Смерть близкого человека вообще и ребёнка в частности, может, и горе, но не то, что может морально выбить из коллеи, хотя бы на время. Это совершенно обычная вещь, к которой привыкли и взрослые и дети. Я сказала, что семья, где не умерло в разное время неск. детей, там не такая уж редкость? Нет, не правильно. Это не "не такая уж редкость", а абсолютная норма. И напротив, неслыханной редкостью и удачей будет та семья, где все дети выживут. Естественно, описанием этих смертей автор не занимается, но ясно даёт понять, что это так.
Теперь Семёнова. Роман "Валькирия". Исторический, не фэнтезийный даже. У героини на протяжение всего периода её жизни в семье умерли только отец и дедушка. Ни одной умершей сестрёнки или братика. В Волкодаве--то же самое. Нет, "многочадие" и там считается беспорным благословением богов, но у меня такое впечатление, что ни род Волкодава, ни род Оленюшки, ни род Заюшки, ни какой-либо другой венский род не привычны к смерти в той мере, в какой к ней привычны герои Иванова. Всё-таки она для них--вещь не тривиальная. Такое ощущение, что герои Семеновой нередко трагически гибнут, но НЕ УМИРАЮТ от простуды и воспаления лёгких. При том, что никакого особо высокого уровня медицины или тем более целительной магии в обществе веннов нет. Ничем они, в принципе, от героев Иванова в этом плане не отличаются. Мать Кендарат и иже с ней--это скорее исключения из правила. То есть и герой С. может, конечно, умереть от простуды, но крайне редко.Так, например, автор "убила" любовницу Ратши в одной из своих повестей (никак не могу вспомнить её названия), потому что девушку действительно "некуда было бы деть" после женитьбы Ратши на Всеславе. А, нет. Один вариант там, кажется, был. Но автору он не понравился и, мне кажется, я примерно понимаю, почему.
Ну да и ладно, что герои С. гибнут, но не умирают. В конце концов, она ведь женщина, а для автора-женщины--ИМХА махровая--любые герои--хоть прописанные, хоть упомянутые вскользь--как-то более живые, чем для автора-мужчины. И ей несколько сложнее взять да и "уморить" десяток другой жителей пусть даже и придуманного мира, хоть ради статистики, хоть ради исторической достоверности. И потом она слишком любит свой мир Волкодава и другие свои миры--реальные или нет, не важно,--чтобы позволить страшной гостье быть там не только незванной, но и слишком частой. Да ещё и забирать маленьких и юных. По крайней мере акцентировать это, как И., С. не будет. (Дописано 3 декабря: Хотя кое-где она, ИМХО, ой какая жестокая бывает. Эти её женщины, упомянутая здесь Краса и ещё одна Краса, мать Хельги Хельгисона, которых при всей их бесспорной душевной красоте как будто бы с самого начала возлюбила мифическая Недоля. И ничего тут не поделаешь. Интересно, это она намерено так? Показать, что эта пресловутая Недоля в её мирах также реальна, как и победа правого на "божьем суде"? Или это я уже начинаю видеть то, чего в её книгах и нету?..)
Опять-таки я не считаю это писательским недостатком С. Просто сравнение этих двух книг навело меня на такую мысль. Не может такого быть, чтоб в мирах С. смерть вообще не забирала молодых. Это бесспорно. Иначе мир утратит достоверность. И вот ситуация: венка берет себе мужа, живёт с ним, рожает от него детей, а потом вдруг умирает. Достаточно молодой. Соответственно, муж её тоже не старик, и я не думаю, чтоб венские неписанные законы предписывали вдовцу хранить пожизненный целибат. Нашёл этот мужчина себе другую женщину. В другом роду. Стал её мужем, перешёл жить в её дом. С кем в таком случае останутся его дети, принадлежащие к роду его первой умершей жены? Останутся на воспитании родичей по матери? Но ведь у них всё же есть отец, а кровного родителя, как ни крути, никто не заменит. Нехорошо как-то, когда родной отец приходит к детям в гости. Это для нашего современного общества нормально. Для того же общества, тем более с тенденцией автора к его идеализации... Очень как-то коряво выглядит.
Отец забирает их с собой в дом новой жены? А вот это выглядит уже не просто коряво, а вообще неправильно. Получается, что детей будет растить чужая женщина из чужого рода. Как бы она там к ним не относилась. "Кто ты?" в подобном обществе ничуть не менее важно, чем "Какой ты?". Или, может, овдовевшему вену разрешалось брать новую жену ТОЛЬКО из рода прежней? По логике это наиболее вероятно. Любопытно, однако
Поискать что ли в инете как-нибудь инфу насчёт того, как выходили из подобных положений в аналогичных матриархальных обществах?.. Только, вот, сомневаюсь я, что мне удасться найти в инете чего-нибудь путное на этот счёт. Честно говоря, я ведь даже пока не представляю, как запрос формулировать.@темы: книги, Размышления, бред
-
-
03.12.2008 в 20:46-
-
03.12.2008 в 23:21-
-
04.12.2008 в 14:45"Это зависит от времени... и собственно племени... любой из перечисленых вариантов возможен. Ты понимаешь тут ещё чё учитывать надо.. Тогда смертность высокая была и кажды ребёнок был великой радостью и принимали его соответсвенно, а не как сейчас... "
То есть о чем ты и говорила - кажде дитё ценность. неважно чьё.
-
-
04.12.2008 в 16:54кажде дитё ценность. неважно чьё.
Ну, в принципе, да. Только одно маленькое уточнение. Если дитё по каким-то причинам считалось "не тем", мягко говоря, особой жалости к нему не испытывали. Я читала где-то, что в некоторых обществах считалось, что когда у женщины рождаются близнецы--они не могут быть оба от одного отца. Следовательно, один--от мужа, а второй--от духа. И тут уже весь вопрос в том от какого духа, доброго или злого, враждебного...
Например, в Испании даже после принятия христианства бывали случаи, что одного из младенцев-близнецов умертвляли, и не из экономических соображений, а как раз из страха подобного рода. Но к славянам подобное, насколько я знаю, всё-таки не относится. И потом, в каких-то других обществах, напротив, близнецы считались особым подарком богов. Я говорю просто о том, что из упомянутого тобой золотого правила могли быть исключения.
К слову, можно ещё о европейских "подменышах" вспомнить. Многие способы распознавания "подменыша" были далеки от гуманных. Хотя истории о подменышах по большей части относятся уже к периоду христианства, но вообще это как-то очень похоже на отголоски язычества...